Какой опыт этой скандинавской страны нам лучше не повторять
Оргпреступность в Швеции практически полностью состоит из мигрантов. К такому выводу пришли эксперты стокгольмского Института исследований будущего (Institutet för Framtidsstudier), изучив влияние увеличившихся в последние годы миграционных потоков на рост преступности в стране.
Связь оказалась самая прямая. Выяснилось, что 96% членов местных организованных преступных группировок (ОПГ), это лица иностранного происхождения. Уличные банды на 85% состоят из инородцев. Более двух третей преступлений на сексуальной почве также совершают мигранты в первом или втором поколении.
Для сравнения: по данным, Шведского национального совета по предотвращению преступности в 1975 году в стране было совершено 421 изнасилования. В 2021 количество подобных преступлений перешагнуло за 9,5 тыс. за те же двенадцать месяцев. А в последние годы, как пишут местные медиа, скандинавское государство стало лидером в ЕС по количеству бомбовых атак.
Только за первый месяц 2025-го в стране произошло 32 взрыва из-за разборок этнических банд. В 2023 году их прогремело 149. При этом более половины насильственных преступлений и убийств происходят в районах с высоким уровнем социально-экономических проблем, где проживает значительное число мигрантов.
Согласно данным статистического управления Швеции (SCB), с 2015 по 2024 годы страна приняла более 1,2 млн. мигрантов, преимущественно из стран Ближнего Востока, Африки и Южной Азии. Сегодня доля населения страны, родившегося за пределами Швеции, достигла 20,4% (2,16 млн. человек), а с учетом второго поколения мигрантов — около 27%.
Статистика, надо сказать, пугающая. Некогда одна из самых благополучных и безопасных стран Европы за считанные годы превратилась фактически в криминальное мигрантское гетто.
В то же время, как пишет в своем тг-канале известный общественный деятель Сергей Колясников, для нас это пример того, как не надо вести миграционную политику.
«Мы часто говорим, что Европа прошла точку невозврата. А мы?» — задается он вопросом.
Увы, мы уроков из европейского опыта пока, видимо, не извлекли. То есть, на законодательном уровне, казалось бы, многое делается. Недавно, например, утвердили новую Концепцию миграционной политики. Но почему-то в реальной жизни эти перемены мало заметны. А некоторые гости даже стали вести себя еще более вызывающе.
Недавно, например, в Сети появились кадры группового намаза в парке «Зарядье», всего в нескольких десятках метров от Кремля. На них видно, как десять мужчин — судя по всему, приезжих из Средней Азии — упали на колени и стали публично совершать молельный обряд. Очевидцы попытались делать замечания, на которые те не реагировали. И это не первая подобная акция в столице.
С замещением коренного населения приезжими, как это происходит в той же Швеции, у нас тоже все достаточно тревожно.
Согласно данным, представленным сотрудниками Института общей генетики им. Вавилова РАН, в Москве и других крупных российских мегаполисах доля славянского населения сокращается. Специалисты связывают эту тенденцию с активным притоком мигрантов, который приводит к постепенной замене коренного генофонда.
Возможно ли поменять этот тренд? И на каких ошибках стоило бы у Запада поучиться?
Прокомментировать ситуацию «СП» попросила политолога-европеиста Вадима Трухачёва:
— Начну со Швеции и личного опыта. 2013 год. Я один день провел в Стокгольме, съездил в район Ринкебю, где за пару месяцев до этого произошли мигрантские погромы. Хватило пяти минут. После чего пришлось быстрее ретироваться в метро, потому что ни одного белого лица я там не увидел.
Район Ринкебю — это символ провала европейского мультикультурализма. Как и город Мальмё, который является одной из криминальных столиц Европы. Больше половины населения Мальмё составляют люди с миграционным прошлым.
А начал все Улоф Пальме, по иронии судьбы, застреленный доморощенным наркоманом. Это он, многолетний премьер-министр Швеции, открыл двери для мигрантов. И, прежде всего, для беженцев из стран Ближнего Востока и Африки, стремясь показать, что Швеция, это образец гуманизма, куда более выигрышный вариант как по сравнению с Советским Союзом, так и по сравнению с Соединенными Штатами.
Естественно, что представления о жизни выходцев из стран Ближнего Востока и Африки совершенно не совпадали со шведскими. И с точки зрения прав женщин. И с точки зрения трудовой дисциплины. И с точки зрения много чего еще.
Мало того, шведы даже разрешили мигрантам открывать частные школы на своих языках. То есть сделали все для того, чтобы приезжие не интегрировались. И дали им грандиозные совершенно пособия.
Тем временем проблемы нарастали как снежный ком. И в апреле 2017-го в Стокгольме произошел теракт с жертвами: на центральной улице города грузовик на большой скорости въехал в толпу людей.
После этого теракта, который, кстати, совершил узбек, маленькая правая партия «Шведские демократы» из полумаргинальной превратилась во вторую политическую силу в стране. И там начали закручивать миграционные гайки. Школы с обучением не по-шведски прикрыли, часть мечетей закрыли. Усложнили процедуру воссоединения семей.
«СП»: Не хотелось бы сгущать краски, но не ждет ли нас то же самое?
— В Швеции все же дела с мигрантами обстоят хуже, чем в России. Однако мы должны этот отрицательный опыт под лупой изучить, чтобы не повторят их ошибок.
Во-первых, нельзя допускать скопления мигрантов в одном месте. Об этом и наш президент говорил, представляя недавно новую Концепцию миграционной политики. Кстати, здесь Россию немножко прошла вперед, потому что в общеевропейских документах этого нет. Там говорится только о борьбе с внешней миграцией, хотя именно мигрантские гетто являются главной проблемой Европы и, в частости, Швеции.
«СП»: А как же Капотня, Люблино, Теплый Стан, Некрасовка, подмосковные Котельники, это же самые настоящие мигрантские гетто…
— Вот с этим надо бороться. И тут мы приходим к тому, что у нас обстоит хуже, чем в той же самой Швеции. Шведы знают, сколько у них приезжих, сколько у них людей с мигрантским прошлым. Сколько иностранцев получили шведский паспорт и стали подданными Шведского королевства. То есть у них налажен учет.
У нас неизвестно, сколько их. У нас нет визового режима со странами исхода мигрантов, поэтому значительная часть мигрантов просто перемещается туда-сюда. Соответственно, единовременно здесь их может находиться и пять миллионов, а если с читать с теми, кто ездит туда-суда, и все пятнадцать.
«СП»: Наверное, какой-то другой контроль пора вводить на границе?
— В обязательном порядке. Все пункты пропуска необходимо оснастить аппаратами, которые проводят дактилоскопию — это то, что начали делать в московских аэропортах. ЕС, кстати, это тоже делает во всех пунктах пропуска.
Следующий момент. Нам остро необходим биометрический контроль на границах. Все наши, кто еще ездит в Европу, давно ездят по биометрическим паспортам.
И у нас то же самое надо делать. Чтобы таджик или узбек с криминальными наклонностями, вернувшись на родину, не поменял одну букву в паспорте и не въехал заново. Хоть часть преступных элементов это отсечет.
«СП»: Мы кого-то боимся обидеть, не делаем этого?
— С учетом того, что все страны Средней Азии, тем более, Закавказья, давно смотрят на Запад, нам следует о другом думать. На первом месте должна стоять безопасность собственных граждан. Государство, которое не обеспечивает безопасность собственных граждан, и в большой геополитике не будет иметь никакого авторитета.
Последние новости и все самое важное о мигрантах и миграции, — в теме «Свободной Прессы».